Наша взаимозависимость со всеми формами жизни на Земле имеет громадное значение для выработки наших взаимоотношений и действий. Для того чтобы прояснить этот смысл и освободить нас от устарелых понятий разобщенности, возникла глубинная экология, являющаяся одновременно и философией и движением. Термин был предложен в 1970 г. Арне Нессом, норвежским философом, альпинистом и знатоком учения Ганди.
В отличие от движения в защиту окружающей среды, которое устраняет только симптомы экологической деградации, занимаясь спорадической очисткой рек и озер ради благосостояния общества, глубинная экология предает сомнению сами основы общества индустриального роста как таковые. Она так же склонна сомневаться и по поводу концепций, присущих как иудео-христианству, так и марксизму, согласно которым именно человек является венцом творения и наивысшей ценностью. Взамен предлагается более взвешенная оценка нашего назначения как членов огромного жизнеспособного общества Земли. Глубинная экология подтверждает, что мы можем порвать со специфическим высокомерием, которое угрожает не только нам самим, но и всем сложным формам жизни на Земле.

Мы не можем по-настоящему испытать взаимосвязь с жизнью, если остаемся слепыми в своем человеческом эгоизме, игнорируя, насколько глубоко он въелся в нашу культуру и сознание. Глубинный эколог Джон Сид, австралийский активист по защите тропических лесов, описывает, каким образом это качество обедняет нас и что мы приобретаем, избавившись от него. «Антропоцентризм означает человеческий шовинизм. Он похож на дискриминацию женщин, только вместо мужчин и женщин речь идет о «человеческой расе» и «остальных видах»... Когда человеческие существа начинают задумываться и прекращают смотреть на все сквозь призму антропоцентрического самолюбования, в их сознании происходят глубокие
перемены. Отчуждение отступает. Человек больше не чужак, и он не одинок. И тогда принадлежность к человеческому роду воспринимается лишь как последняя стадия существования, и когда вы перестанете отождествлять себя лишь с человеческим видом, вы увидите себя и млекопитающим и позвоночным и тем видом, который только что появился в тропическом лесу. Когда туман амнезии рассеивается, в ваших отношениях с другими видами наступает перемена, вы ощущаете преданность по отношению к ним».
Джон Сид отмечает, что такое освобождение является более чем интеллектуальным процессом. Для него, как и для многих других, оно родилось и углубилось в активных действиях во имя Земли. Утверждение «Я защищаю тропический лес» превращается в «Я часть леса, защищающая себя. Я та часть леса, в которой недавно проснулась мысль». Какое облегчение! Тысячелетия иллюзорной разобщенности позади и мы начинаем вспоминать нашу истинную сущность. Эти духовные перемены иногда называют «глубинной экологией»

Арне Несса использует термин, раскрывающий более широкое чувство тождественности, чем термин Джона Сида,- «экологическое "я"», которое является результатом естественного процесса взросления. Мы недооцениваем себя, говорит он, отождествляя себя с узким, ограниченным эго, направленным на борьбу за выживание. |
«Достигнув необходимого уровня всесторонней зрелости», мы сможем не только перейти от эго к социальному и метафизическому «я», но также и к экологическому. Расширяя круги тождественности, мы тем самым безмерно расширяем границы своих интересов, углубляем чувство радости и значимости жизни.
Важной и привлекательной чертой данной концепции является то, что в ней утверждается необходимость декларировать нашу моральную ответственность по отношению к другим существам. Когда мы полагали, что по своей природе являемся обособленными, исключительными существами, мы исповедовали альтруизм, противопоставляя латинский термин аlter антониму еgо. Это не только необоснованно с философской точки зрения, с точки зрения глубинной экологии и других недуалистических учений, но и нерезультативно.
«То, что человечество способно любить по обязанности или из соображений морали, к сожалению, очень ограничено... Интенсивное морализирование внутри экологического движения привело к фальшивому представлению о том, что люди должны выказывать больше жертвенности, озабоченности и ответственности, и все это должно происходить на высоком моральном уровне. Но эти необходимые качества проявляются естественным путем, если личностное мировоззрение расширяется и углубляется настолько, что защита окружающей среды рассматривается также и как защита самих себя».

Несс и его коллеги призывали к «глубокому и длительному по времени экологическому движению». Независимо от того, именуется ли это уже движением или нет, идеи его, несомненно, получили широкое распространение и дали импульс как деятельности зеленых, так и научным дискуссиям.
В то время как эти идеи превращались в методологическую базу глубинной экологии, включая такие принципы, как неоспоримое признание права всех видов жизни па существование, признание того, что население планеты чрезмерно велико и намного превышает способности планеты к самооздоровлению, глубинная экология не стала ни формой идеологии, ни догмой. Имея конкретные цели, она, по словам Несса, изыскивает пути, с помощью которых можно стимулировать людей «задавать более глубокие вопросы» на тему своих истинных потребностей и желаний, своего отношения к жизни на Земле и своего видения будущего. Являясь частью какой-либо большей живой системы, будь то общество, экосистема, планета, мы понимаем эту систему только односторонне, поэтому не можем стоять в стороне с чертежами в руках и выдавать окончательные решения. Но вопросы, которые мы задаем себе и другим, действуют как растворитель, размягчая застывшие ментальные структуры и высвобождая для нас возможность, взглянуть на мир новыми глазами.